Приветствую Вас, Гость
Главная » Статьи » Опубликовано

Из классики разведки
Профессиональный психоз

Ведущий «Взгляда» Александр Любимов и его со­ратники дали обширный сюжет из Калининграда, на­зывая этот город Кенигсбергом, всячески подчерки­вая его немецкое происхождение и с одобрением ука­зывая на то, что Калининградская область уже начала активно заселяться немцами... Что побудило Люби­мова к такому «ходу»? Крайняя безответственность или чей-то политический заказ?

Генерал В. Широкий, «Под колпаком контрразведки».
 
 

Перлы шефа ЦРУ

С кем работает разведка

Чудаки и слабоумные вплотную примыкают к фальсификаторам в качестве источников неприятно­стей, людей, заставляющих разведку впустую тратить время... Паранойя — самый серьезный источник бес­покойства. Поскольку сейчас очень много разговоров о шпионаже, неудивительно, что люди с задатками параноиков, потерпевшие неудачу в любви или просто не любящие своих соседей, изобличают друзей и вра­гов, конкурентов или даже местного мусорщика как советских шпионов. Во время первой мировой войны многие немецкие гувернантки, служившие в семьях на Лонг-Айленде, обвинялись в том, что они будто бы по ночам поднимали и опускали штору на окне, подавая тайные сигналы немецким подводным лодкам, всплывавшим у побережья... Или официант из «Эсп­ланады» занимается шпионажем в пользу одной из стран за «железным занавесом». Видели, как он, отой­дя в угол, потихоньку делал какие-то записи после то­го, как излишне долго обслуживал двух клиентов-работников государственного учреждения (вероятно, он писал им счет).

Чудаки и слабоумные иногда ухитряются коче­вать из одной разведки в другую.

Как подбирать кадры

Я даже обнаружил, что из хороших рыбаков полу­чаются хорошие работники разведки. Подготовка, ко­торой рыбак занимается перед ловлей, — учет погоды, освещенности, течения, глубины воды, выбор нужной приманки или насадки, времени дня и места лова, проявляемое им терпение— это составной элемент рыбацкого искусства, имеющий важное значение для успеха.

Директор ЦРУ'Аллен Даллес, «Искусство разведки».


 
 

Перлы шефа КГБ

Оценка экономического положения

Как-то весной 1985 года, помню, в колхозе имени Гастелло зашли в магазин, смешанный — промтовар­ный и продовольственный. Изобилие товаров порази­ло. В мясном отделе десятка полтора сортов колбасы, мясо— баранина, говядина, свинина— от 50 копеек до 1,80 руб. за килограмм, все свежее, парное. В мо­лочном отделе чего только не было — масло несколь­ких сортов, сыры, творожная масса, молоко в различных упаковках, сметана в огромном бидоне вразвес, гастрономия— все что душе угодно, все в красивой расфасовке... Хлеб— черный, серый, белый, батоны, караваи, плюшки, рогалики, пирожные, огромных размеров торты. Цены на все низкие, больше на ко­пейки, чем на рубли... настроение хорошее, жизнью довольны.

...Уже в то время все больше и сильнее мучили вопросы: так что же случилось? Зачем же так больно падать, чтобы потом с трудом подниматься?

В голове вертелась фраза, сказанная бывшим ди­ректором ЦРУ США: «Господин Крючков, а социа­лизм-то не такой уж плохой».

Великий гуманист

По поводу кражи из Вены перебежчика, военно-морского офицера Артамонова, скончавшегося в ма­шине после инъекции сильного снотворного:

«В конце концов главной причиной смерти яви­лось непредвиденное обстоятельство — больное сердце Артамонова, о чем мы не знали. Упомянутые же выше технические просчеты при проведении операции не оказались бы фатальными для здорового человека. Кстати, при вскрытии обнаружилось, что у Артамоно­ва был еще и рак печени в довольно запущенной ста­дии, так что жить ему оставалось, по оценкам врачей, максимум полгода».

Полет мысли

Раздался звонок. Черненко тепло поздравил, спросил, чем живет советская разведка и ее сотрудни­ки. Я ответил, что в принципе международная обста­новка не настораживает, и все же есть над чем поду­мать во внешних делах, заметил, что торговать с нами в больших объемах Америка не собирается, на отмену эмбарго не пойдет, а вот Европа склонна развивать с нами торгово-экономические отношения.

Председатель КГБ В. Крючков, «Личное дело».
 
 

Самый прославленный разведчик


Штирлиц получил шифрованную телеграмму: «У вас родился сын». Скупая слеза скатилась по щеке разведчика. Двадцать лет, как он не был на Родине.

Штирлиц подумал. Ему понравилось, и он поду­мал еще раз.

Штирлиц! Где вы научились так хорошо водить машину?

— В ДОСААФ, — сказал Штирлиц и подумал, а не сболтнул ли он лишнего.

Мюллер:

— Штирлиц, на заднице русской радистки Кэт об­наружены отпечатки ваших пальцев. Как вы это объ­ясните?

Я-то объясню. А вот как вы объясните, каким образом вы их нашли?

Мюллер:

— Я всегда жалел, Штирлиц, что вы работаете не у меня.

Штирлиц подошел к окну и высморкался в зана­веску. Ему еще раз хотелось почувствовать себя пол­ковником Исаевым.


 

Предусмотрительность немца

При входе в просторную комнату, обставленную хорошей мебелью и застеленную толстым роскош­ным ковром, посетитель оказывался напротив моего письменного стола. Слева находился столик с телефо­нами и микрофонами, связанными непосредственно с канцелярией Гитлера и другими важными местами, один телефон имел прямую связь с моим домом в Берлине, другой — с моею дачей в Херцберге. Микро­фоны находились во всех стенах кабинета, под пись­менным столом и даже в одной из ламп — любой раз­говор, любой звук автоматически записывались. Окна были защищены специальными проводами, через ко­торые в ночное время пускали электрический ток— это была часть защиты, сигнализация срабатывала, стоило лишь приблизиться к окнам, дверям, сейфу и вообще к моему кабинету. В течение тридцати секунд вооруженные охранники оцепляли весь район. Мой стол напоминал небольшую крепость. В него были вмонтированы два автоматических ружья, которые могли поразить любое место в кабинете целым гра­дом пуль. Они были нацелены на посетителя и двига­лись за ним по мере приближения к моему столу. В случае необходимости я должен был лишь нажать на кнопку: оба ружья открывали огонь автоматически. Кроме того, я мог нажать на другую кнопку — тут гу­дела сирена, охранники окружали здание и блокиро­вали все выходы.

Вальтер Шелленберг, «Лабиринт».
 
 

О профессиональной подготовке агентов


В своей жизни я знал около дюжины агентов, но только в занятии одного из них я совершенно не со­мневался, ибо он был неграмотным, не мог считать больше, чем до десяти, и единственным ориентиром для него была восточная сторона: он был мусульмани­ном. Недавно я вспомнил о нем, когда присутствовал на судебном процессе о разводе, там судья подверг резкой критике частного детектива. Он тоже был не­грамотным, ездил на велосипеде и диктовал свои на­блюдения домохозяйке, которая была совершенно глухой. Жизнь — странная штука.

Грам Грин.
 
 

С писателями беда

Всегда и везде тайная полиция питала особый ин­терес к писателям.

Великий поэт и художник Уильям Блейк попал под подозрение лишь потому, что какой-то стукач по ошибке доложил в полицию, что он — военный писа­тель. Военный?! Почему военный?! Просто кто-то ус­лышал, что Блейк назвал себя «художником миниа­тюристом», а послышалось— «художником-милита­ристом». Шла война, и дом Блейка обыскали. По это­му случаю Блейк даже написал гневный стих.

На подозрении были и английские поэты «озер­ной школы» Кольридж и Уордсворт, жившие на берегу моря в провинции, к ним специально был заслан тай­ный агент, которому удавалось даже подслушивать их разговоры на пляже. Подозрения агента не оправда­лись, в своем донесении он писал следующее: «Меня информировали, что хозяин дома не имеет жены, а живет в одном доме с женщиной, которую выдает за свою сестру. У него имеется много складных стульев, которые он и его гости забирают с собой на дневные или вечерние прогулки на природе, у него есть также портфель, где лежат бумаги с заметками об увиден­ном. Я слышал, что они говорили о вознаграждении за эти заметки и очень внимательно следили за порт­фелем... Возможно, эти люди — субагенты, подчинен­ные какому-то чиновнику в Бристоле».

Трудная жизнь началась у Дэвида Лоуренса, авто­ра «Любовника леди Чэттерлей» и многих романов, когда он вместе с женой-немкой Фридой поселился в Корнуолле на юго-западном берегу Англии.

Шла первая мировая, местные жители страдали шпиономанией и видели во Фриде и ее муже враже­ских агентов, о чем постоянно доносили в полицию. Однажды полиция обыскала рюкзак, который нес Ло-уренс, но вместо фотоаппарата нашла там фунт соли. Местные жители «стучали» по любому поводу: когда Фрида вешала сушить белье на кусты, это истолковы­валось как сигнал противнику, также сигналом сочли топку печи в доме, когда из трубы пошел дым. Один английский приятель, приехав в гости к Лоуренсам, с ужасом слушал, как они поют немецкие песни, тут в дверь постучали и вошел офицер с тремя агентами полиции. Они заявили, что сквозь шторы виден свет (на столе была хилая свечка, а окна были затемнены), и оштрафовали англичанина на 20 фунтов— ог­ромная по тем временам сумма. Лоуренса эта бдительность местных жителей чуть не довела до психоза: однажды они с женой грелись на солнце у скал, настроение было отличное, радостная Фрида от избытка чувств побежала по берегу, размахивая платком. «Дура! Что ты делаешь? Остановись! — закричал Лоуренс. — Они решат, что ты даешь сигнал немцам!»

Забавная история произошла с немецким писате­лем Томасом Манном, обысканном в лондонском аэропорту. Внимание привлек таинственный план с кубиками, очень похожий на диспозиции военных объектов. К разочарованию полиции, это была рассад­ка гостей в доме великого Гете в Веймаре, и Манну пришлось долго рассказывать о замысле нового ро­мана.

«Шпионы, которых я люблю и ненавижу» М. Любимов
Категория: Опубликовано | Добавил: Webcrawler (18.02.2010)
Просмотров: 1483 | Комментарии: 1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]